«Светлана Баскова: Я пришла - и это другая культура»

ЛИД: О Светлане Басковой заговорили после двух, пожалуй, самых скандальных фильмов в истории отечественного кино - знакового "Зеленого слоника" и трансцендентных "Пяти бутылок водки". Ее авторский почерк – столкновение противоположностей: ужаса и удовольствия, любви и жестокости, героизма и убожества. Эта молодая красивая женщина, показывая самое дно души, столь безжалостно обнажает характеры своих героев, что в моменты, когда драма доходит до предела, вдруг становится невероятно смешно. Смешно от абсурда человеческой жизни и ее бесчеловечных законов. Но именно этот смех и позволяет видеть реальность без розовых очков еще долго после окончания фильма.

Fакел: Существует мнение, что некая группа единомышленников - художников, режиссеров, среди которых и вы, в частности, активно противопоставляет себя традиционной московской арттусовке. Так ли это?

Cветлана Баскова: Если у нас и оппозиция, то не каким-то тусовкам, а прежде всего существующему взгляду на кино в целом. Оппозиция как попытка обозначить себя. Например, в фильме "Зеленый слоник" присутствует мат и подняты табуированные темы. Это было сделано не для того, чтобы шокировать или показать, какие мы крутые, а именно - чтобы обозначить себя как Другого. Это очень сложно показать эстетически, что ты - Другой, что твоя позиция - социальная и гражданская - отличается от позиции обывателя. Но я пришла - и это другая культура. Героем был выбран человек из проблемной темы: армия, война. Тогда, в 98-м году, было снято много фильмов на тему армии и милиции. И вообще, военная тема широко, но совершенно неадекватно освещалась и в СМИ, и в искусстве. Поэтому нам как раз и хотелось показать другой взгляд - то, о чем не говорили вообще. Тогда стал выходить сериал "Менты": про прекрасных людей - милиционеров-героев. И представляете - постсоветского обывателя удалось в этом убедить. Хотя мы ведь все прекрасно знаем, чем занимается наша милиция, и говорить о каких-то прекрасных, честных парнях бессмысленно. Еще была проблема с Чечней, она тоже подавалась в фальшивом свете. Вот поэтому был взят образ военных, и тот ужас, который там существует. Это была правда - это был образ откровенности. То, чего не хватало тогда в нашем обществе. Это первое, а второе - герой должен быть социально ответственным гражданином своего общества, в наше время он не должен быть каким-то богемным человеком.

F.: В ваших фильмах есть шокирующие сцены. Из-за них, например, фильм "Зеленый слоник" носит неофициальный статус "самого грязного фильма тысячелетия". Эта грязь - ради вашего эстетического удовольствия?

СБ: Это было нужно для дела - чтобы сказать о себе, чтобы кричать о себе. Если бы я начала говорить какими-то образами, то их можно понимать по-разному и я бы не смогла донести вот этот крик откровенности. Это знаки, а не просто вскрытие табуированных зон.

F.: В фильме "Пять бутылок водки" один из главных героев по-настоящему разбивает об голову полную бутылку водки и продолжает свой монолог, интенсивно истекая кровью. А вообще - ваши актеры четко следуют режиссерскому сценарию или импровизируют?

СБ: Я вместе с актёрами погружаюсь в некий транс. Во-первых, эти люди - тоже художники, у них тоже были близкие мне поиски. Мы изначально говорили на одном языке. Если мы говорим о каком-то образе, то он для нас одинаково понятен. Это очень важно. Актер очень хорошо чувствует мою мысль, и я тоже чувствую актера - на таком уровне общения возможна импровизация. Импровизация - это и есть настоящая жизнь человека, который всегда находится в трансе или в похожих состояниях. И в экстремальных ситуациях, вроде того эпизода, надо просто внимательно слушать актера и ловить: после того как он разбил бутылку себе об голову, с ним вдруг происходит какое-то откровение. Конечно, общий сценарий тоже существует. А мат - так это просто эмоциональный разговорный язык, на котором говорят все и который не меняется веками. Всех его нюансов в сценарии не передашь. Но повторяю еще раз - тогда это был инструмент, а не самоцель.

F.: Монологи и диалоги ваших персонажей наполнены безысходностью и отчаянием в духе героев Достоевского. Является ли все это частью вашего мироощущения?

СБ: Жизнь художника и его искусство - это разные вещи, пересекаются они или нет - не имеет никакого значения. Я выстраиваю те образы, которые я чувствую не потому, что я так живу. Прежде всего это определенная художественная концепция, которая имеет некое пролонгированное действие, то есть - протяженность во времени. У этой истории нет никакого прямо пропорционального отношения к жизни. Главный герой фильма "Пять бутылок водки" - собирательный образ поломоя. Это основная профессия человека в нашем обществе - поломой, то есть сфера обслуживания. И еще криминал. В этом фильме есть такой странный переход к тому, что между криминалом и поломоями образовываются очень интимные отношения.

F.: Несмотря на серьезные идеи ваших фильмов, смотреть их невероятно смешно. Насколько эта реакция соответствует режиссерскому замыслу?

СБ: Ха! Здоровый цинизм необходим - для того чтобы обозначить проблему. А это и является задачей художника - дальше ее должны решать профессионалы, если они есть, конечно. Художник же просто показывает.

F.: Ваш зритель так или иначе погружается в атмосферу максимального унижения человеческого достоинства. Какое самое большое унижение испытывали вы?

СБ: Искусство имеет столько смыслов и значений, что в данном контексте говорить о каких-то жизненных случаях - это потеря некой генеральной линии, главного высказывания.

F.: Есть ли извращения или филии, вызывающие у вас отвращение?

СБ: Эти вопросы для меня неинтересны. А вообще, отвращение вызывает, например, глупость. Предательство, в большей степени.

F.: Хорошо, тогда скажите - хотите ли вы стать знаменитой?

СБ (смеется): Конечно, каждому художнику очень важна востребованность. Когда твои произведения смотрят, покупают, когда приходят зрители в зал... Кинематограф не сравним с остальными видами визуального искусства по тому количеству времени, которое выдерживает. Но зато кино говорит о таких актуальных вещах, о которых другой вид искусства сказать не может. Это отражение того, что происходит в социуме сейчас, в эту минуту, день, год. И поэтому кино очень быстро устаревает, а мне нужно вовремя доносить свои темы, потому что через пять лет это будет бессмысленно. Только в этом смысле мне хотелось бы популярности.

F.: А чтобы ваши фильмы номинировались на известных кинофестивалях, получали награды?

СБ: Это невозможно - с тем матом и сценами насилия, в том контексте, в котором они есть в моих фильмах... И я согласна, что это минус - и для критики, и для моего кино как для искусства. Мой следующий фильм будет более приближенным к традиционному искусству.

F.: А не будет ли это шагом в сторону конъюнктуры?

СБ: Нет, не будет. Я свою тему уже обозначила, меня уже знают, и теперь я могу уже заниматься кино как искусством. Проблем - бесконечное множество, и есть еще более глубокие - и социальные и нравственные. Например, проблема следующего фильма: манипуляция. В широком смысле - и в политическом, и в личном, и действиями человека, и его жизнью в обществе. О том, что мы не можем быть самими собой, хотя все это, конечно, общие слова. Если мы будем больше рефлексировать на эту тему, то станем более живыми людьми. Мы будем понимать, что делаем.

F.: Какое у вас самое большое удовольствие в жизни?

СБ: Естественно, для художника самое большое удовольствие - это получать удовлетворение от своей работы, и физическое, и любое другое. Когда ты чувствуешь, что у тебя что-то получилось, - это просто прекрасно. Кино вообще - это удивительный процесс, это самое большое удовольствие. Пускай многие утверждают, что востребованность для них не важна, но я думаю, что если человек живет в обществе и как-то контактирует с ним - она ему просто необходима. Даже если он об этом и не говорит.

F.: Вы испытываете потребность стать матерью, иметь мужа, семью?

СБ: Мне кажется, что такая потребность есть у всех. Безусловно, художнику тяжело заниматься домашним хозяйством. Но быть матерью или не быть, иметь мужа или не иметь - к искусству это не имеет отношения. Все зависит от энергии. Хотя иногда ее не хватает просто по каким-то биологическим законам.

F.: Существует ли принципиальная разница между мужчиной и женщиной, мужской и женской душой?

СБ: Разница между мужчиной и женщиной по-моему налицо. (Смеется.) Что же касается души... В людях мне интересна личность, судьба и история. Если говорить о дружбе и общении, то это творческие люди. Разница между душами? Наверное, она есть. Только эта тема - для психоаналитиков. Ведь у каждого человека куча проблем, каждый боится. Женщина боится мужчин, боится других женщин... Если сейчас поднимать одни проблемы, надо поднимать и другие, потом структурировать все это, чтобы сделать какие-то выводы. А я не хочу быть голословной.

F.: Какое у вас отношение к большинству окружающих вас на улице незнакомых людей?

СБ: Это зависит от моего психологического состояния. Иногда я могу всех ненавидеть, иногда любить, а иногда мне всех очень жалко.. Я не всегда человек уравновешенный, бываю и наоборот. А вообще, сейчас я закрыла себя как человека, перед вами - художник. И я не могу переключаться на разговоры о себе, потому что мне нечего о себе сказать. Наверняка что-то можно, но я даже не знаю что...

F.: Употребляете ли вы алкоголь или наркотики для катализации творческого процесса?

СБ: Если раньше у меня был период эмоционально-интуитивного осязания действительности и алкоголь помогал мне лучше чувствовать мир, то сейчас у меня более осознанный этап - период рефлексии по поводу собственного творчества. Наркотики я не употребляю, алкоголь сейчас практически тоже - мне надо понимать, что происходит и что мне делать дальше.

F.: Что для вас важнее - проблемы одного человека или проблемы общества?

СБ: А что - разве проблема одного человека это не проблема общества? Я как раз и хочу показать эту логическую взаимосвязь - почему этот один человек находится в таком безысходном положении. Почему он не может работать и найти себя? Почему он не может быть полноценной личностью и жить жизнью, приносящей ему удовлетворение? Почему он вынужден зарабатывать деньги, чтобы кормить какую-то там семью и, вообще, - жить ради того, чтобы есть? Это бессмысленное существование. И даже если он этого не осознает - это не избавит его от кучи проблем и депрессивного состояния. А он должен осознавать, должен понимать, что с ним происходит, в этом и есть проблема личности - разобраться с самим собой. А общество в состоянии помочь ему в этом, по крайней мере - проанализировать его жизнь и попытаться структурировать, почему с ним все это происходит. Я считаю, что очень много нераскрытых людей.

F.: У вас есть политические или религиозные позиции?

СБ: Нет. У меня другая профессия.

F.: Есть такое народное убеждение - как встретишь Новый год, так и его и проведешь. Согласны?

СБ: (смеется): Если бы я так считала, то в новогоднюю ночь занималась бы чем-нибудь серьезным. А вообще, люди мало интеллектуально напрягаются – я считаю, что на Новый год тоже можно придумать какие-то интеллектуальные развлечения. Необязательно творчество, но все-таки!

F.: А что в другом человеке для вас однозначно неприемлемо?

СБ: Самое ужасное - это тупость. То, что противоположно стремлению к знаниям. Маленький пример - это люди, которые не читают книг, ничего не понимают в кино и живописи, то есть с низким культурным уровнем. При этом любой человек, если у него есть сила воли, способен на самообразование, а это самый продуктивный процесс. Если в стране период культурного безразличия и неграмотности, как сейчас у нас, значит надо воспитывать и развивать себя самостоятельно.

F.: Вы боитесь смерти?

СБ: Конечно, боюсь - как и любой другой человек. Просто хочется успеть сделать что-то еще. Когда у человека есть дело, оно дает ему жизненную энергию, активность, а когда его нет - там депрессии и отсутствие жажды к жизни. Любой художественный проект дает эту жажду, а страх смерти - именно из страха не успеть.

F.: А в чем смысл жизни?

СБ (громко и долго смеется): Когда-то я делала культурный проект на эту тему - задавала этот вопрос художникам... Для себя я вижу смысл жизни в профессии. Потом - друг... Настоящая дружба - это тоже смысл жизни.